Иван Сурвилло: «Людям кажется, что если я работаю на Russia Today, значит, работаю на кровавый режим» - видео

В свои 20 лет Иван Сурвилло записал больше пятидесяти интервью с политиками, журналистами, режиссерами и общественными деятелями. Его собеседниками были Михаил Зыгарь, Антон Долин, Алексей Венедиктов, Олег Кашин.

В 2018-м создал проект «Интервью о личном». На рассылку интервью Ивана подписано больше 55 тысяч человек. Он был в любимчиках столичной медиа-тусовки, пока не стал работать на «кровавый режим». Правда, сам Иван так не считает. В интервью ТНВ он рассказал о том, как он выдержал травлю со стороны публичных людей и объяснил, что он не хочет гробить себя за дикие миллионы.

«КОНФЛИКТНОЕ ИНТЕРВЬЮ НЕ МОЕ»

- В начале этого года стало известно, что Иван Сурвилло — один из самых известных российских молодых видеоблогеров и журналистов — приступил к работе над циклом интервью для RT. За это время вам удалось сделать три интервью - Валерия Касамара, Наталья Поклонская и протоирей Дмитрий Смирнов. Вы их специально подбирали, чтоб еще больше позлить столичную тусовку?

- Все подбиралось не специально! Валерия Касамара - это вообще был пробный вариант, который мы записывали на камеру 360. Мы поняли, что после съемок на эту камеру тяжело все монтировать. Интервью мы сняли еще в декабре, просто встретились и поговорили. Потом у меня был отпуск, и можно сказать полноценно я приступил к работе только в феврале.

Надеюсь, что в понедельник выйдет третье интервью.

- Как вы выбираете героев для своих интервью?

- Есть два пути: первый это то, что у меня есть список лиц, которые мне интересны и с которыми интересно поговорить. Я прошу продюсера, помочь найти контакты этих людей. А второй вариант, это когда ко мне приходит продюсер и говорит, например: «Вот есть отец Дмитрий Смирнов, он сейчас начинает набирать популярность, давай с ним поговорим!». Я гуглю про героя, понимаю, что он интересный и что нужно говорить. Самое удивительно для меня в истории с поисками гостей, это то, что, когда ты зовешь людей, 30% отказывается приходить на канал Russia Today. Они мне пишут: «Вань, слушай, тебе я дам интервью, но не на Russia Today». Мне это всегда казалось очень странным.

- С кем вы планируете встретиться?

- Скоро должно выйти интервью с Милоновым, а остальных пока я называть не буду.

Сейчас я надеюсь, что не смотря на всю эту историю с коронавирусом, некоторые герои отказываются, кстати, записываться, боятся заразиться и лично встречаться не хотят, у меня будут герои. Я хочу выйти на стабильное количество интервью в месяц.

- Почему в ваших интервью нет конфликта и неудобных вопросов?

- Довольно частая претензия, которую мне предъявляют. Есть интервью конфликтное, когда журналист начинает давить на героя и задавать ему неудобные вопросы, припирать его к стенке, чтобы герой вышел на эмоцию. А есть интервью, то, что делаю я, это раскрыть человека так, чтобы он ответил так, как в конфликтном интервью, возможно, он бы не ответил.

В чем как мне кажется, проблема конфликтного интервью: когда на тебя нападают и неважно на тебя нападают с кулаками или с неудобными вопросами, человек начинает закрываться и защищаться. Он рассказывает не все или очень внимательно думает о том, что он говорит.

В случае с моими интервью – они о человеке и про человека (мне часто говорят, что они похожи на сеансы психотерапевта). Мне правда интересно, как тот или иной человек принимает такие решения и т.д. Между мной и собеседником создается определенный купол доверия. И как раз в этой атмосфере доверия, люди рассказывают больше, чем они могли бы рассказать в конфликтном интервью.

Я знаю журналистов, которые это делают и очень круто. Но подобный жанр не по мне.

Мне интересно узнавать, почему люди сложные.



«Я НЕ СЧИТАЮ СЕБЯ УСПЕШНЫМ ЧЕЛОВЕКОМ И У МЕНЯ ВООБЩЕ ЕСТЬ СИНДРОМ САМОЗВАНЦА»

- Что для вас успех?

- На прошлой неделе я обсуждал в интервью для РИА Новостей историю про то, что я не считаю себя успешным человеком и у меня вообще есть синдром самозванца. Я думаю, что мой успех очень сильно завязан на признании моей работы некоторыми важными для меня людьми. Например, это могут быть герои моих интервью, моя семья, ребята c телеканала Russia Today, которые могут меня оценить, другие журналисты, чьему мнению я доверяю. Это Елена Афанасьева с Первого канала, Андрей Ванденко и другие.

Я думаю, что успех для меня связан с одобрением моей работы другими людьми - это первое, а второе – связано с количеством просмотров, обсуждением.

- Значит ли, что эти люди являются для вас примером в журналистике?

- Тут очень аккуратная грань. Если мы говорим о журналистике, которую я назвал – они для меня не столько пример, а сколько старшие товарищи, за которыми я наблюдаю и чему-то учусь. Это история больше про институт подмастерья.

Их глазами я вижу свои ошибки.

- Хотели бы вы создать проект не в жанре интервью?

- Я пробовал несколько раз заниматься не жанром интервью, а расследованиями, например. Я работал в «The Village» специальным корреспондентом. Я делал довольно странные эксперименты, 3 дня ходил по Москве в маске Путина и неделю ходил в маске, которая скрывает лицо от камер и не дает его распознать. Я просто ходил по улицам и записывал реакцию людей. Т.е. когда тебе навстречу идет человек в маске Путина – это странно. Но как-то месяцев 5 назад я понял, что интервью это самое интересное, что я делал!

- Когда вы запускали проект «Интервью о личном», думали ли вы о конкуренции? И как вообще вы пришли к тому, что вам нужно стать блогером-журналистом?

- Я скорее журналист, чем блогер - это довольно важная ремарка, связанная с журналистской ответственностью. Мне кажется в журналистике, как например, в медицине должен быть принцип «не навреди».

Журналисту нужно стараться, чтобы герой не пострадал из-за тебя!

Я начал «Интервью о личном», когда еще учился в «Вышке», и нужно было взять у кого-нибудь интервью. Я поехал в Петербург, был курс Галины Тимченко (основатель издания «Meduza») и я взял у нее интервью. В процессе подготовки я понял, что задавать ей очередной вопрос про «Кто инвесторы «Медузы» - это скучно, а спросить: «Что ей не хватает в жизни» - это прикольно и интересно. Было несколько таких «человеческих» вопросов, на которые она ответила.

После этого, я вернулся в Москву, запустил проект «Интервью о личном». Сейчас этот проект во временной коме из-за отсутствия времени, но учитывая карантин, я думаю, что он будет возрождаться.

- Вы успели поработать в «Афише», «The Village», и насколько мы знаем, пишете еще в несколько других изданий, где вам нравится больше?

- Мне везде было комфортно. К счастью, так складывается жизнь, что у меня есть некий выбор. Недавно ко мне обратилась одна компания с предложением вести Instagram за довольно большие по меркам Москвы деньги. Они предложили 150 тысяч рублей.

Я создал концепцию, честно попробовал себя в этом, но понял, что мне не хочется вести Instagram. Я просто отдал эту работу своему знакомому.

- Т.е. для вас не важна материальная составляющая?

- Она важна понятное дело! К счастью, у меня сейчас есть уровень дохода, который меня устраивает (хотя, вышеупомянутые 150 тысяч рублей были бы хорошей прибавкой). Мне не хочется гробить себя, за какие-то дикие миллионы. Мне кажется, лучше работать за меньшие деньги, но более комфортно.



«КАК-ТО СТРАННО БЫЛО УЧИТЬСЯ НА ЖУРНАЛИСТИКЕ 4 ГОДА, ЕСЛИ МОЖНО СРАЗУ РАБОТАТЬ»

- О чем вы писали в самом начале?

- Самая первая статья у меня была в интернет-издании «Мел», про то «почему я не люблю ходить в школу», я написал ее в 10 классе. У меня бурлил юношеский максимализм и в статье я описал, почему мне не нравится наша система образования. После нее меня ругала половина русского Facebook.

- Когда вы придумали свою идею с рассылкой, вы думали, что она сработает, рассчитывали на нее?

- Я как раз восхищаюсь людьми, которые умеют просчитывать наперед. У меня это было «Дай-ка попробую!». В итоге рассылка стала одной из самых крупных в Рунете, но сейчас она находится в коматозном состоянии. Потому что фокус моего внимания сместился с новостей в сторону интервью.

- «Ферма» Медузы, которую вы посетили в прошлом году, как-то в этом помогла?

- «Ферма» помогла. Когда я пошел туда, у меня был только мой проект с интервью («Интервью о личном») и я не работал ни в каком издании. Я очень благодарен ребятам из «Медузы», что они выбрали и поверили в меня. Я думаю, что без них ничего бы не было.

На «Ферме» рассказываются, как делаются медиа на примере, собственно, «Медузы». Причём обучение не столько про то, как написать лонгрид, а про кристаллизацию взглядов на мир. Самое классное – неформальное общение с сотрудниками редакции.

- Почему вы решили уйти с журфака ВШЭ?

- Я ушел из двух университетов: Вышки и МГУ. Основная причина — как-то странно учиться на журналистике 4 года, и потом идти работать, если можно сразу пойти поработать. Т.е. уже сейчас Google принимает на работу без диплома, и все понимают, что он ничего не означает на самом деле. За исключением врачей и т.д.

В «Вышке» мне говорили, что изменения в учебную программу могут вносить раз в год и только на 20%. В журналистике и медиа все меняется каждый день и получается, что нам выдавали уже устаревшую информацию.

Основная проблема, то, что на журфаках совершенно не учат актуальному.

- Планируете ли вы пойти учиться?

- Какое-то время я хочу обойтись без высшего образования. С финансовой точки зрения это пока не окупается: за время, которое я потрачу на учебу, я смогу заработать больше денег и получить больше пользы, чем мне принесёт диплом. А учитывая, что за образование не на бюджете надо платить — высшее образование точно нерентабельно в моем случае. Может быть, через года три я пойму, что мне нужно высшее образование и поеду учиться за рубеж.

На данный момент я посещаю высший уровень школы Первого канала.

- А чем занимаются ваши родители?

- Моя мама когда-то давно работала на «Эхо Москвы», но, когда я родился, она ушла оттуда. Мой папа бизнесмен, а раньше был дипломатом. Я тоже должен был быть дипломатом, но в какой-то момент понял, что я не сдам ЕГЭ по истории. Я подумал, что же я еще умею, я много читал, а, как известно, все писатели – бывшие читатели. Тут и пришла мысль о журналистике.

- Какой вы видите грань между журналистом и блогером?

- Это история про ответственность журналиста перед героем и читателем. У хорошего блогера, как мне кажется, это тоже есть, но в меньшей степени.



«МНЕ БЫЛО ДОВОЛЬНО ТЯЖЕЛО, КОГДА НАЧАЛАСЬ ТРАВЛЯ»

- Ваше сообщение о выходе на работу в Russia Today вызвало немало эмоций среди более известных ваших коллег по цеху. «Простила ли комсомольца Сурвилло» московская медиа тусовка? Много было расфрендов?

- Я не считал. Когда началась вся эта история, я просто отдал свой телефон другому человеку и не заходил в Facebook. Вообще я в то время был в отпуске в Вене. Поэтому тот мой день прошел в созерцании картин в галерее Альбертина. Я говорил: «Ты мне читай иногда, что там пишут, а мне не давай, потому что я буду расстраиваться». В итоге пережил все очень легко. Мне было тяжело, когда была травля в Twitterе, первая травля, из-за интервью «Афише».

С большей частью тусовки я как-то по-прежнему общаюсь.

Т.е. со всеми, с кем мне важно было поговорить, я обсудил все заранее. А с теми, с кем я не проговорил – у большинства из них отношение ко мне не поменялось. А еще были те, которые публично говорили о том, что они мне больше руки не подадут, а потом присылали мне личные сообщения: «Ну, ты же понимаешь? На самом деле все не так, мы тебя по-прежнему любим, ценим, уважаем!».

Я не почувствовал какого-то супермедийного издевательства или удара по своей репутации. Единственный раз, когда мне это помешало, у меня должна была брать интервью моя очень хорошая знакомая, но ее редактора смутило, то, что я с Russia Today. По итогу отношение человека к моему переходу стало для меня интересным маркером.

- Не жалеете о своем выборе?

- Не жалею! Совершенно искренне. Если бы у меня была возможность вернуться назад и прожить все это заново, то я бы так и поступил.

- От кого шла инициатива по выходу на канал Russia Today?

- Это была обоюдная инициатива.

- Во время бурного обсуждения выбора, сделанного молодым журналистом, Кашин вспомнил про вашу цитату «Если все рукопожатные издания закроют, то придется снизить свои моральные стандарты». Фраза оказалась почти пророческой. Каково это работать в патриотическом СМИ?

- Олег – прекрасен! Ну, понятное дело, что рукопожатные издания остались и не закрылись. Почитайте пост в telegram-канале «Местами» — автор сделал довольно хорошую аналитику по моему переходу. Возвращаясь к тусовочке — мне всегда не нравится, когда люди застывают в какой-то одной форме и думают, что мир черно-белый и не хотят понимать, что мир на самом деле цветной. Им кажется, что если я работаю на Russia Today, значит, я работаю на кровавый режим и что от этого у меня теперь хуже интервью. Самое главное, когда ты пытаешься разговаривать с этими людьми и объяснить свою позицию – они совершенно не хотят тебя слушать. Они лишь приходят к тебе, за подтверждением своего мнения.

фото: Иван Сурвилло